В инете наткнулась на книгу, которая меня заинтересовала вначале совершенно разными отзывами на нее. В итоге приобрела в бумажном варианте и сделала скан, чтобы поделиться т.к. не нашла в электронном виде)
Отзыв о книге, который наиболее подходит мне по моим ощущениям данного произведения
Карина Добротворская, "Блокадные девочки"
[spoiler="Скрытый текст"]"Эта книга (мне даже странно ее так называть) - ни в коем случае не исследование, это исключительно личное переживание"
Карина Добротворская
Тоненькая книжка в мнущейся бумажной обложке.
Я прочитала о ней в журнале "Дилетант" и сразу купила - меня очень трогает тема детей в войне.
Об авторе я до сих пор ничего не слышала и, судя по изданию, представляла себя сухонькую архивную бабушку, всю жизнь посвятившую теме.
Оказалось, что Добротворская - "человек в медиамире известный", как пишет "Дилетант", а именно президент и редакционный директор Brand Development Condé Nast International, что бы это не значило.
Но это я узнала уже потом, когда дошла до третьей части книги.
Первые две трети книги - это интервью автора с женщинами, чье детство пришлось на страшные блокадные годы. Добротворская сама из Ленинграда, из семьи блокадника, печать этих событий лежит и на ее детстве, хотя родилась она в 1966 г. "Блокада стала моим главным кошмаром, заменила страшные сказки, превратилась в декорацию жутких снов. Ленинград был наполнен блокадным ужасом. Я повсюду натыкалась на его оскалы". Именно этот неизбытый детский страх и боль привели к созданию книги".
Она в каждом интервью старается выйти на те темы, которые волнуют ее больше всего. Как пререживали смерть близких? Как хоронили их? Как доставали воду, мылись ли? Читали, слушали ли радио? Как происходило женское развитие, когда вернулись месячные? Были ли во время войны влюбленности? Что известно о канибализме и похищении детей? Были ли они на казни пленных в 1946 г. (и заставляли ли туда идти)?
Читать эти интервью страшно, интересно, но ничего откровенно нового я для себя не открыла.
Самыми страшными (и повторяющимися) были два сюжета.
" - Как вы эвакуировались?
- Через Ладогу. Бомбежка была страшная, качало, меня все время выворачивало. Дом малютки, который эвакуировали с нами, разбомбили"
" - Повезли нас в Кемеровскую область. А когда нас начали кормить, то многие умерли, потому что дали сразу слишком много еды. Мама выдавала мне по мпленькому кусочку хлеба. А многие съедали все сразу - и в итоге на каждой остановке вытаскивали покойников, которых до этого складывали в тамбур"
Именно это - гибель тогда, когда уже видится спасение.
Но то, что делает книгу очень странной, постмодернистский прием, который заставляет переосмыслить то, что ты уже прочитал - это третья часть. "Дневник", наброски, запись переживаний Добротворской в течении двух лет, от записи первого интервью до окончания работы. И это далеко не только деловые записки, описание источников, с которыми она познакомилась (а она, действительно, перечитала и изучила множество блокадных дневников и воспоминаний) и размышление о "блокадных мифах". Это очень личный, иногда слишком откровенные переживания женщины, которая всю жизнь страдает пищевым расстройством, Это взгяд на Блокаду из того мира, в которм люди умирают от ожирения и одержими "здоровой" пищей. (Оказывается, для такой одержимости придумано название: "орторексия", по анологии с анорексией).
"Есть темы, не укладывающиеся в определенные женры? В восприятии блокадной темы никто не готов к постмодернизму."
Вот один из прочитанных мною отзывов, наиболее близкий к моему восприятию:
"Когда-то я читала много книг про войну, смотрела фильмы, ревела, кусала губы, закрывала глаза, и снова смотрела и читала. Мне кажется, я так училась - любить, сострадать, чувствовать. Я упивалась тем, что я это могу. Кажется, я искала в себе предел, за которым ты сам начинаешь жить как будто там, с ними. Когда ты чувствуешь постоянную вину в том, что ты тут, сыт, одет, в мирное время, с живыми родителями, и можешь выбрать, что есть на обед. За которым боль душевная становится почти физической. Кажется, я дошла до того предела. После этого я несколько лет позорно избегала всех околовоенных произведений, я отрастила вокруг себя корку, мне только иногда снилась та война, как будто я там, и мне было очень страшно.
На выходных мне в руки попала книжка "Блокадные девочки" Карины Добротворской. Я прочитала ее за один день, почти не вставая и не выходя из дома. Небольшая книжка в мягкой обложке. Половина книги - воспоминания бабушек, переживших блокаду девочками. Не беспорядочные, а построенные в форме ответов на примерно одни и те же вопросы автора. Вторая половина книги - современный дневник автора. Когда перешла на вторую часть, подумала - что за фигня? Дайте мне еще воспоминаний. При чем тут мысли посторонней женщины, которая не жила в ту войну, которая достаточно богата, чтобы по прихоти купить квартиру в Питере на Большой Конюшенной, которая ездит на курсы лечебного голодания за рубеж. Что за бред? Мне было это странно. Но чем дальше я читала, тем больше понимала, что в этих ее мыслях и есть вся книга. Она живет не в наше время, а там, тогда, с теми блокадными девочками. Она не понимает, как можно заказать несколько блюд в ресторане и не доесть их. Она родилась в Ленинграде и рвется вернуться в него из Москвы. Она пытается определить правду и ложь в блокадных воспоминаниях, она жалеет, что не говорила с бабушкой о войне, она стремится, чтобы ее дочь не узнала, что такое голод. Она задает вопросы сама себе и пытается найти на них ответ. Она пытается справиться с войной в себе, она пытается представить, выжила ли бы она в ту войну.
Я тоже пытаюсь представить. И мне страшно. Страшно настолько, что я закрываю глаза и затыкаю уши. Я цинично жру мороженое над книгой, читая про голод, чтобы задавить в себе это чувство ужаса. Ужаса не описанного - на самом деле, почти все девочки говорят, что страха не было - на него не было сил. Был только голод и холод. В книге реальные адреса - Рылеева, 5ая Советская, набережная Фонтанки, 2ая линия Васильевского острова - это все так близко, это все невыдуманно, война была там, в этих домах умирали люди, их бомбили, из окон выливали нечистоты - потому что не было сил вынести их на улицу, в них жгли книги и мебель, чтобы хоть немножко согреться, в них между рамами зимой хранили умерших детей, чтобы продолжать получать на них карточки... Я читала, и у меня волосы вставали дыбом. Это невозможно представить по-настоящему - мозг ставит блокировку, убеждает, что это было давно, что этого не повторится".[/spoiler]
В одном из отзывов прочитала информацию, что знаменитый итальянский режиссер Сержо Леоне собирался снять масштабный фильм про блокаду Ленинграда. Один из единственных режиссеров того времени(времена Горбачева) был допущен в правительственный секретный архив, где хранятся до сих пор документы и видеохроника блокадных дней. По возвращению из Ленинграда режиссер скончался от инфаркта, так и не докончив работу над этим проектом...
сама книга
Блокадные девочки(Добротворская).rar
И добавлю от себя, что поскольку одного возраста с автором книги, родилась в Питере и тоже мои мама и бабушка пережили блокаду, многие мои душевные переживания и отношение к еде перекликаются с переживаниями(даже назову это комплексами) Карины...)